В смысле, если честно, он где-то, например, в Голуэе, добавил он. Не на пути в Аргентину, ничего такого. Но я сто лет его не видел.

Сожалею о смерти твоей мамы, сказала она.

Да. Спасибо.

Я, честно говоря, тоже давно не видела отца. На него не очень-то можно положиться.

Феликс оторвал взгляд от своего стакана. Даже так? – сказал он. Пьяница?

Ммм. И, знаешь, все время выдает какие-то истории.

Феликс кивнул. Я думал, это твоя работа, сказал он.

Тут она заметно покраснела, что его удивило и даже встревожило. Очень смешно, сказала она. Ну не важно. Может, еще выпьем?

Они выпили еще, и еще. Он спросил, есть ли у нее братья или сестры, и она ответила: да, младший брат. Он сказал, что у него тоже брат. Они уже допивали по третьему стакану, Элис разрумянилась, в глазах появился стеклянный блеск. Феликс выглядел так же, как и когда явился в бар, и держался точно так же, и говорил. Она все чаще блуждала взглядом по залу, рассеянно разглядывая все подряд, а он все внимательнее и пристальнее всматривался в нее. Она развлекалась, позвякивая кусочком льда в пустом стакане.

Хочешь взглянуть на мой дом? – спросила она. Мне все хочется похвастаться перед кем-нибудь, но некого пригласить. В смысле я приглашу друзей, конечно. Но они все далеко.

В Нью-Йорке.

В основном в Дублине.

А где дом? – сказал он. Пешком дойдем?

Разумеется, дойдем. Придется дойти. Я не вожу машину, а ты?

Не сейчас, нет. Я бы не рискнул, по-любому. Но права у меня есть, да.

Вот как, проворковала она. Весьма романтично. Еще выпьешь или пойдем?

Он едва заметно нахмурился в ответ: может, ему не понравился вопрос, или то, как она его задала, или слово «романтично». Она рылась в сумочке, не поднимая головы.

Да, давай выдвигаться, почему нет, сказал он.

Она встала и принялась натягивать бежевый однобортный плащ-ветровку. Он наблюдал, как она подгибает один рукав вровень с другим. Стоя он был не намного выше ее.

Далеко идти? – сказал он.

Она игриво улыбнулась. Засомневался? – сказала она. Если устанешь, всегда можешь бросить меня и развернуться, мне-то не привыкать. К пешим прогулкам, в смысле. Не к тому, что меня бросают. Возможно, и к этому я тоже привычная, но в таком я едва знакомому человеку не призналась бы.

Он ничего не ответил, просто кивнул – мрачновато и снисходительно, словно после часа-двух разговора уже отметил ее манеру блистать «остроумием» и сыпать словами и решил не обращать внимания. Выходя, он пожелал хорошего вечера официантке. Что поразило Элис – она даже оглянулась через плечо, словно пытаясь заново рассмотреть эту женщину. На улице, уже на дорожке, она спросила, знает ли он официантку. Волны с тихим плеском разбивались у них за спиной, воздух остыл.

Девушку в баре? – сказал Феликс. Да, знаю. Шинейд. А что?

Она, наверное, удивилась, с чего вдруг ты там болтал со мною.

Без особых эмоций Феликс ответил: Я бы сказал, что она догадывается. И куда нам?

Элис засунула руки в карманы плаща и зашагала вверх по холму. В его тоне ей почудился вызов или даже неприятие, но это не испугало ее, а, наоборот, добавило решимости.

Так ты часто встречаешься там с девушками? – спросила она.

Ему пришлось ускориться, чтобы поспевать за нею. Странный вопрос, ответил он.

Разве? Видимо, я странный человек.

Какое твое дело, встречаюсь ли я там с кем-то? – сказал он.

И правда, все, что тебя касается, – совершенно не мое дело. Просто любопытно.

Он словно обдумал эти слова и спустя время повторил, тише и уже не так уверенно: Да, но я не понимаю, как это тебя касается. И через несколько секунд добавил: Это ты предложила встретиться в отеле. Просто для информации. Я туда обычно не хожу. Так что нет, я не часто встречаюсь там с людьми. Нормально?

Нормально, просто отлично. Мое любопытство разыгралось, когда ты обронил, мол, девушка из бара «догадывается», что мы там делаем.

Ну, я думаю, она догадалась, что у нас свидание, сказал он. Я имел в виду ровно это.

Хотя Элис не оглянулась на него, лицо ее повеселело – слегка или, может, иначе. Тебя не пугает, что твои знакомые увидят тебя на свидании с кем-то не из местных? – спросила она.

Ты намекаешь, что это как-то неловко или типа того? Не вижу проблемы.

Весь оставшийся путь вверх по дороге вдоль берега они разговаривали про круг общения Феликса – точнее, Элис задавала вопросы, а он, коротко обдумав, отвечал, и оба из-за шума моря говорили громче прежнего. Он не выказывал удивления, на вопросы отвечал с готовностью, но не слишком развернуто и не добавлял ничего сверх того, о чем спрашивали. Рассказал, что в основном общается с людьми, которых знает еще со школы, либо с приятелями по работе. Эти два круга пересекались, но лишь отчасти. Он, в свою очередь, не спрашивал ничего – может, его насторожили ее робкие ответы на его предыдущие вопросы, а может, ему стало неинтересно.

Ну вот и пришли, сказала она наконец.

Куда?

Она отворила маленькую белую калитку и сказала: Сюда. Он остановился и посмотрел на дом, стоявший на склоне посреди зеленого сада. Окна в доме были темны, деталей фасада не рассмотреть, но по лицу Феликса было ясно: он понял, где они оказались.

Ты живешь в пасторском доме? – сказал он.

Ой, я не думала, что ты его знаешь. Я бы тогда еще в баре рассказала, я не пыталась изображать загадочность.

Элис держала калитку открытой, и Феликс, не отрывая взгляда от силуэта особняка, что возвышался перед ними фасадом к морю, шагнул во двор. Вокруг них шелестел на ветру сумрачный зеленый сад. Она легко зашагала по дорожке, обшарила сумочку в поисках ключей. Ключи звенели где-то внутри, но никак не удавалось их нащупать. Он молча стоял рядом. Она извинилась, что ему приходится ждать, включила фонарик мобильника и посветила в сумку, а на ступени дома пролился холодный серый свет. Феликс держал руки в карманах. Нашла, сказала она. И открыла дверь.

Внутри оказался огромный холл с красно-черной узорчатой плиткой на полу. Под потолком висел стеклянный абажур под мрамор, изящный хлипкий столик у стены украшала резьба по дереву – фигурка выдры. Элис бросила ключи на столик и мельком взглянула в тусклое, с разводами зеркало на стене.

Ты одна снимаешь этот дом? – сказал он.

Да, понимаю, сказала она. Он слишком огромный, это очевидно. И я трачу миллионы,